Особенно раздражение у лучшего военного ума рейха вызвали цифры потерь. В общей сложности убитыми и ранеными они составляли около четырех тысяч солдат и офицеров немецко-румынского воинства. Имеющиеся в распоряжении Манштейна резервы позволили ему компенсировать потери этого дня, но все это наводило на грустные мысли.

Также неудачной оказалась поддержка наступательных действий пехоты со стороны артиллерийских гигантов. 355 мм М.1 и «Гамма» не смогли заставить умолкнуть орудия фортов «Сталин» и «Чека», как и уничтожить их защитников. Все немецкие атаки разбивались о стойкость гарнизонов этих укреплений.

Два мощных «Карла» выпустившие в это день 52 снаряда на двоих по батареи майора Александера, вновь достигли очень скромных успехов. На этот раз они повредили поворотный механизм другой башни и тем самым на время вывели её из строя.

Выпадение части орудий зловредной батареи было сразу замечено немецкими наблюдателями. Уменьшение количество активных стволов форта «Максим Горький» было расценено как большой успех, о чем сначала было сообщено Манштейну, а затем и в штаб-квартиру фюрера.

Этот мнимый успех одного из «Карлов» на время позволил прикрыть фиговым листком срам неудачного наступления, а также проблемы, возникшие при эксплуатации «Доры». В этот день, из-за многочисленных проблем технического характера — чудо оружие смогло сделать по русским позициям всего одиннадцать выстрелов. Главной целью «Доры» вновь стали штольни укрывавшие арсенал северной стороны Севастополя, но на этот раз удача смотрела в противоположную сторону.

Как не пытались наблюдатели рассмотреть в мощные цейсовские окуляры результаты действий своих сверхгигантов, но так и не смогли этого сделать. Подручные подполковника Боме не смогли смести с лица земли ни укрепление форт «Молотова», ни уничтожить «Белый утес». В качестве оправдания своей мало результативной стрельбы артиллеристы указали невозможность проводить пристрелку орудия двумя выстрелами из-за плохих погодных условий.

Так закончился первый день этого штурма. Севастопольцы сумели отбить натиск врага, но Манштейн славился своим упорством и настойчивостью. Вцепившись мертвой хваткой в противника, он не собирался отступать. Внеся коррекцию в свои наступательные планы, генерал решил усилить акцент морской блокаде Севастополя, чтобы обескровить защитников крепости.

В ближайшие время должны были прибыть отряд немецких торпедных катеров, которые по замыслу Манштейна должны были переломить ситуацию в пользу вермахта. Кроме этого, Рихтгофен обещал перебросить из-под Ростова дополнительные эскадрильи пикирующих бомбардировщиков. Все ещё только начиналось.

Глава IX. Бои местного значения в районе Мекензиевых гор

Серьезность своих намерений и готовность идти до конца, Манштейн доказал уже на следующий день, когда вновь продолжил наступление на стыке 3 и 4 секторов обороны Севастополя.

Передняя линия советской обороны представляла собой широкую полосу оборонительных укреплений, состоявшую из минных полей, четырехрядную заградительную линию колючей проволоки, а также траншей, окопов, дотов и дзотов.

Шесть дней непрерывного артиллерийского обстрела не очень помогли немецкой пехоте в её попытке прорвать оборону противника. Да, были организованы проходы в минных полях и серьезно повреждена заградительная линия, но хорошо углубленные в полный рост окопы с траншеями, а также доты и дзоты не были полностью разрушены, что обернулось для немцев чувствительными потерями.

Для быстро и эффективного исправления допущенных ошибок и недочетов, Манштейн приказал применить против русской обороны зенитную артиллерию. Знаменитые немецкие пушки «ахт-комма-ахт» с началом боевых действий на Восточном фронте, хорошо зарекомендовали себя в борьбе не только с самолетами, но и с танками противника.

Это было единственные орудия вермахта, что могло пробить броню советских танков Т-34 и КВ, неприступную для снарядов других немецких пушек. Зная эту особенность зенитных орудий, гениальный стратег Манштейн решил использовать их против дотов и дзотов Севастополя и его выбор оказался верным. После обстрела из зенитного орудия, огневые точки, как правило, прекращали свое существование.

Столь неожиданный ход принес свои плоды уже в тот же день. Сосредоточив свои ударные силы на узком участке фронта, после пятичасового обстрела немцы прорубили оборону советских войск в долине реки Бельбек. Массированный удар авиации, артиллерии, танков буквально выкосил ряды защитников Севастополя. Так 172-я стрелковая дивизия по своей численности не превышала полк, а 70-я стрелковая бригада, едва могла равняться по своему личному составу двум обычным батальонам.

В этих условиях советские солдаты не смогли противостоять натиску врага, и были вынуждены отступить к станции Мекензиевы Горы и к южным скатам высоток, примыкавшим к станции.

При прорыве обороны, немцам удалось окружить часть соединений 172 дивизии. Все попытки имеющимися в 3 секторе силами пробить коридор к взятому в кольцо батальону майора Невоструева успеха не принесли. При поддержке реактивных минометов и полевой артиллерии немцы успешно отразили контратаку советских войск. Казалось, что судьба окруженных войск ясна и генерал Петров предложил считать их потерянным, но с этим в самой категоричной форме не был согласен командующий.

Несмотря на то, что в южной части обороны немцы и румыны в этот день продолжали наносить вспомогательные удары, Рокоссовский снял часть войск из района Инкермана и ближе к вечеру предпринял ещё одну контратаку, увенчавшуюся успехом.

Ради вызволения бойцы батальона из смертельных тисков гитлеровцев, севастопольцам пришлось серьезно опустошить свои арсеналы. На этот факт, генерал Петров специально обратил внимание командующего при подведении итогов боевых действий за день.

— Ещё несколько таких контратак и мы останемся без снарядов — в этих словах командующего СОР было слышно продолжении полемики недавнего спора о разумной длительности артиллерийской контрподготовки. Упрек был в определенной мере справедлив, но по прошествию нескольких часов, генерал был вынужден признать свою неправоту. Поздним вечером в бухту Казачью прибыл крейсер «Ворошилов» в сопровождении эсминцев, на борту которых находилось маршевое пополнение и большое количество различных боеприпасов.

Кроме этого, на аэродром Херсонес прибыло шесть транспортных самолетов Ли-2 доставивших в осажденную крепость тридцать тонн боеприпасов. Зная об острой нехватке боеприпасов, которую испытывали защитники Севастополя, Мехлис сумел добиться от Москвы отправки на Крымфронт двадцати транспортных самолетов. При этом Лев Захарович настоял на том, чтобы самолеты прибывали груженые боеприпасами, согласно списку составленному генералом Малининым.

Столь вовремя прибывшие подкрепления, сняли определенную остроту разногласий между «варягами» и старожилами по тактике, но не смогли устранить разногласия по стратегии.

Если для Рокоссовского все действия противника были ясны и понятны, то для генерала Ивана Ефимовича и его штаба в вопросе направления главного удара немцев полной определенности по-прежнему не было. Во всех действиях противника они в первую очередь видели хитрость, за которой стояла угроза прорыва обороны в том месте, где её не ждали.

Кроме этого командующий фронтом и командующий СОР расходились в вопросе